Chocolate Truffles - First Attempt

I have been dreaming of making chocolate truffles, and tonight I finally decided to try it.  I followed the Basic Ganache Truffles recipe by Coco&Me.  The jury is still out on how my truffles taste (we have not tried them yet), but one thing is certain:  making truffles is a very messy business.

Thinking of Istanbul

I did this little watercolor after looking through my friend's photos of her trip to Istanbul last summer.  Now that Nick and I are planning to travel there ourselves, I remembered about the drawing and decided it to share it with you.

Happy and Sweet New Year!

Nick and I made this challah bread together--I mixed and shaped the dough, and Nick basted the loaf with egg, added poppy seeds and baked it. It was truely a team effort! Shana tova!

My Old Stereo

Why in the world am I blogging about a boombox? Because this one is special. This double tape deck with a short wave radio was the first purchase I made with money I earned myself.

I was 14 years old when I applied for a job in a kennel, and had only been in America for about 6 months. I told the owner that I missed my dog. It was late fall, and the holiday season was coming up, so he hired me.

Cleaning poop does not sound very appealing to many people. (Mom had to segregate some special clothing for me to work in, so that I did not always smell like dog poop.) But I liked the job. Besides temporarily housing people's dogs, the kennel also bred German Shepherds. In order to clean puppies' cages, I had to move the puppies into a different cage. I would pick each puppy up, cuddle it, kiss its wet nose and let it lick my face as I carried it from one cage to the other. The puppies made dealing with poop in a super hot room (the puppies had to be kept very warm) all worth while.

My dad took me to the Wiz where we picked out this stereo, and I bought it with the cash from my first two paychecks. Clearly I have had it ever since, but it has been in storage for the last few years. Yesterday, I decided that it was finally time to let it go. Today the stereo started its new life with a man who was very excited about its short wave radio capabilities. Hopefully, it will serve him well.

О Мойше Хаиме и клане Горячих по рассказам тети Муси, тети Розы и дяди Саши

Мойше Хаим Ойгензихт жил во второй половине 19-го века в украинском местечке Ялтушково Барского района Винницкой губернии. У него было собственное дело, приносившее надежный доход, позволявший достойно содержать его большую семью. Мойше Хаим держал постоялый двор. Это означает,что в своем большом доме он выделил одну или две комнаты, где проезжающие могли отдохнуть в ожидании возможности продолжить свой путь до следующего постоялого двора (пока вернутся из рейса и отдохнут лошади, например, или пока не установится подходящая погода). Он также владел несколькими ездовыми лошaдьми с кибитками для перевозки людей и почты. Мойше-Хаиму помогали наемные работники. Бизнес приносил хороший доход, и Мойше-Хаим обеспечивал своей большой семье достойную жизнь.Было у Мойше Хаима еще одно занятие. Из рейсов он привозил лекарства для жителей Ялтушкова, которые очень ценили его медицинские познания, так как все его родившиеся дети, а их было 13, благополучно преодолели с его помощью детские болезни и были живы и здоровы. Мойше-Хаим обладал почётным правом проводить беседы с молодыми мужьями о том, как вырастить и выходить всех детей, и за беседу получал плату 5 копеек.

Мойше Хаим помог встать на ноги своим старшим детям. Но самый младший ребенок - дочка Дора - осталась бесприданницей. Ей было в грозном для России 1905 году 19 лет. К этому времени экономическая активность в России пришла в упадок,бизнес Мойше-Хаима стал приносить мало дохода. Старшей сестре Доры родители отдали половину дома, Доре же предстояло либо уйти без приданного либо привести мужа в дом родителей. (Дом был большой, и, очевидно, в части его жила семья, а во второй части был постоялый двор.) В это время Владимир (Вольф) Горячий был учащимся старшего класса гимназии. Он участвовал в уличных беспорядках, и его выгнали из гимназии и отправили в провинцию под надзор полиции. Он был обязан являться "отмечаться" в полицию с определённой периодичностью, а полиция следила, чтобы он вёл себя добропорядочно. Так он поселился в Ялтушкове, на постойлом дворе у Мойше-Хаима. Там он познакомился с Дорой. (Он был 1884 года рождения, а Дора – 1885 года рождения.)

Они поженились в 1906 году или вначале 1907 года. В декабре 1907 года родился их первый сын Маркус (Марк Владимирович Горячий). Бабушке Доре тогда было 22 года. В 1911 году родился сын Давид (Давид Владимирович, дядя Додя). В страшном 1917 году родился их младший сын Яков (Яков Владимирович). Больше детей у них не было.

Владимир (Вольф) Горячий стал коммивояжёром (представителем и продавцом – дистрибьютором) фирмы Зингер, производившей швейные машинки (фирма, широко известная в мире до сих пор). Потом, подкопив денег, Владимир купил печатный станок и печатал наклейки на продукцию сахарных заводов и объявления. В период революции, Владимир печатал прокламации по заказам то белополяков, то красноармейцев. Дядя Додя рассказывал, что иногда власть менялась так быстро и неожиданно, что Маркусу и ему приходилось прятать прокламации, заказанные предыдущей властью, за пазухой...

Дора приняла на себя все заботы, связанные с обслуживанием постояльцев, а также ведение домашнего хозяйства, которое перешло постепенно в ее руки по мере старения Мати. Вольф устроился на сахарном заводе: печатал рекламные материалы.

Мати и Мойше-Хаим прожили длинную жизнь. В последние годы Мати была прикована к кровати. Весь интимный уход за ней выполнял Мойше-Хаим, только сам. Легенда говорит, что когда Мати умерла, Мойше-Хаим сел в кресло и сказал: "Ну вот, теперь и мне можно умереть". И умер через 3 месяца. Легенда также говорит,что Мойше-Хаим прожил около 100 лет.

Дора и Владимир были счастливы в браке, но жизнь их совпала с лихими годами России и потому на их долю выпало много тяжелейших испытаний.

В 1918 году Володю едва не расстреляли оккупационные немецкие войска: за восстание молодежи мужчины Ялтушкова были построены в шеренгу, и был расстрелян каждый 10-й. Володя не оказался 10-м. После этого каратели подожгли каждый 2-й дом - и дом Мойше-Хаима сгорел.

Пришлось им пережить и страшный погром в 1919-м году, во время которого было убито много евреев. Они пережили, и не один раз, страшный голод на Украине. Но они сумели сохранить детей и даже построить дом.

Этот дом снова был подожжен немцами во время Второй Мировой Войны, но на этот раз он сгорел не полностью, и его остатки Дора и Вольф продали за сумму, которой хватило лишь на покупку одной комнаты в коммунальной квартире в г. Винница.

Вторую Мировую Войну они пережили только благодаря тому, что, не раздумывая, бросили дом и хозяйство и чудом успели уехать в Москву буквально с пустыми руками. Бабушка Дора умела предпринимать быстрые и решительные действия. Дедушка Володя называл её (шутя, естественно) "комендант паники". Её решительность спасла им жизнь.

В стране была паника и неразбериха. Из Жмеринки до Москвы поезд шел целых две недели. Из Москвы они заехали в Ковров к Маркусу. Оставаться здесь было негде, квартира Маркуса была крошечная. Кроме того Ковров находится всего в 272 км от Москвы, на единственной железной дороге, которая связывает Москву с Горьким и далее с Уралом. Немцы стремительно продвигались к Москве, и Ковров не казался убежищем.

Дору и Володю в их бегстве из Ялтушкова сопровождала их приятельница Пшеничная со своим сыном лет 8-и. Все четверо, проведя в Коврове несколько дней,поехали дальше, в Горький. В Горьком, в квартире дяди Доде жили Додя с тетей Надей, Софой и Сашей. Родители Тёти Нади жили там с 1937 года.

Вскоре начались бомбежки Горького, и встал вопрос об эвакуации. К этому времени у Доди собралось много беженцев: Дора и Владимир, родители тети Нади (жены Доди) и двоюродная сестра тети Нади с ребенком.

Двоюродная сестра тети Нади приехала в Горький из Москвы со своей семьей. Она и ее муж с сразу ушли на фронт, и осталась её мать, тётя Поля (жена Айзика, погибшего в 1918 году - брата дедушки Израиля (отца тёти Нади) и её внук Володя Бочкарёв, на год старше Саши.

Поля и Володя Б. жили на кухне, а остальные – в 3-х комнатах, 16, 16 и 9 м. Из этого коллектива не работали (по возрасту) бабушка Дора, бабушка Фаня (мама тёти Нади) и тётя Поля. Софа училась в школе, в 1-ом классе (1941 год). Мальчишки (Саша родился за полгода до начала войны) были на попечении бабушек.

Дядя Додя был на казарменном положении на автозаводе, приходил домой на час-полтора раз в неделю. В начале войны он был начальником производственного отдела завода.

Тетя Надя работала конструктором в службе механика эвакуированного из Ленинграда завода авиационных двигателей. Работала она по сменам, смена - 12 часов. Тётя Надя получила медаль "За доблестный труд во время Великой Отечественной Войны".

Дедушка Израиль (отец тёти Нади) работал кладовщиком в деревообрабатывающем цехе. Дедушка Володя работал бухгалтером в пошивочной мастерской, где шили военное обмундирование. Приезжая после войны в гости в Горький, дедушка обязательно ходил навещать сослуживцев в пошивочное ателье (в которое превратилась мастерская), и долгие годы потом сотрудники ателье расспрашивали Софу при встрече о дедушке Володе.

Семейное предание: Тетя Надя в редкие свободные минуты пытается воспитывать сына, Сашу – и получает указание:

"Иди лаботай! И день лаботай, и ночь лаботай!"

И ещё воспоминание: Саша с Володей Б. сидят на "тревожных" чемоданах в коридоре перед выходной дверью и, не понимая ужаса ситуации, весело вопят, не обращая внимания на просьбы вести себя тише:

"Товарищи, тревога,
Сидите у порога!"

"Товарищи, отбой,
Идите спать домой!"

Завод (автомобильный?) часто бомбили, особенно в 1943 году. Практически ежевечерне с первыми звуками сирены надо было спускаться в бомбоубежище (в подвале каждого подъезда). В июне 1943 года в дом попала бомба, но, на счастье, не взорвалась.

Ковров эвакуировался с частью завода. Маркус обязан был остаться в партизанском отряде. Его жена, Циля, отказалась ехать без него. "Что будет с тобой, будет и с нами."

Дядя Додя работал в Горьком на автомобильном заводе, на котором во время войны производили танки, орудия, грузовики. Додя тоже не мог уйти.

К счастью, зимой немцев отбили от Москвы, и они потеряли темп. Вопрос об эвакуации Коврова и Горького больше не стоял. А ведь 16 октября, 1941 года, Москва была охвачена паническим бегством. Катастрофа казалась неминуемой. Как выяснилось впоследствии, Красная Армия была настолько обескровлена, что Москва была до подхода войск из Сибири буквально беззащитна. Немцы упустили этот момент.

После войны дедушка Володя и бабушка Дора с 1944 или 1945 года жили в городе Винница в одной комнате в 3-хкомнатной коммунальной квартире без удобств по адресу ул. Ленина, 72, напротив небольшого садика им. Козицкого, в котором был туалет… Дедушка работал в бухгалтерии областной газеты. Он ушёл на пенсию в начале 50-х. Ввиду скудности пенсии они сдавали угол студенткам (комната была большая). Перед смертью (октябрь 1963) сказал бабушке: "Дора, садись, пиши телеграмму сыновьям – Папа умер…".

Бабушка умерла в марте 1974 года. С конца 1964 она жила у дяди Доди и тёти Нади (в одной комнате с бабушкой Фаней. Бабушка Фаня умерла в январе 1974 года, и эта потеря ускорила уход бабушки Доры).